Отец художника не только всеми силами стремился обеспечить семье относительный достаток, но и сам обучал их (первоначальное образование Исаак получил дома), а в самом конце 1860-х годов перевез семью в Москву, чтобы обеспечить детям возможность выйти в люди.

    После переезда семья Левитанов жила очень бедно, перебиваясь грошовой платой за уроки французского языка, которые давал отец. Тем не менее, родители чутко отнеслись к увлечению своих сыновей искусством, проявившемуся уже в ранние годы, и не возражали, когда сначала, в 1870 году, старший сын Авель (Адольф), а затем, в 1873 году, и двенадцатилетний Исаак выразили желание стать художниками и поступили в Московское училище живописи, ваяния и зодчества.

    Исаак был талантлив и начал получать награды за "первые номера по художественным занятиям". Но счастью недолго было суждено светить в неудачливой семье. Одна беда следовала за другой. Умерла мама. Вскоре от тифа скончался отец. В семнадцать лет молодой студент остался нищим один на улице. Началась долгая гряда скитаний, унижений, самой беспросветной нужды...

    Вскоре юношу исключают из училища за неуплату очередного взноса за занятия. Но добрые люди, друзья-студенты собирают необходимую сумму и вносят деньги в канцелярию. Левитан возвращается к занятиям.

    Совет преподавателей училища постановляет освободить от платы за учение воспитанника Левитана, как "оказавшего большие успехи в искусстве", и назначить ему небольшую стипендию.

    Левитану шел семнадцатый год, когда он перешел в натурный класс, которым руководил Василий Григорьевич Перов. Перов, один из организаторов Товарищества передвижных художественных выставок, был превосходным художником и очень хорошим преподавателем. Бережно, любовно и вместе с тем очень требовательно относился он к своим ученикам. Ученики часто бывали у него на квартире, в его мастерской - он жил в училище. В этой мастерской происходили очень интересные беседы, шли жаркие споры об искусстве, о мастерстве художника, о картинах очередной передвижной выставки, которую привозили из Петербурга в Москву и устраивали обычно в здании училища.

    В натурном классе на занятиях бывал иногда художник Алексей Кондратьевич Саврасов. Он был дружен с Перовым. Оба были передвижниками, оба любили свою преподавательскую работу. Когда однажды Саврасов, давно привечавший талантливого подростка, взял его в свою мастерскую, Левитан был счастлив. Его мечта исполнилась!

    Оценив незаурядные способности, искренность и поэтичность вечно нуждающегося, почти нищего ученика, Саврасов, опираясь на поддержку Перова, стремился материально хоть как-то облегчить его положение. Пожалуй, Левитану чаще чем кому бы то ни было из учащихся выдавали, пусть скудные, денежные пособия, краски и другие художественные принадлежности, а на четвертом году обучения его рекомендовали для получения стипендии генерал-губернатора Москвы князя Долгорукова.

    И хотя бытовое положение Левитана еще долго оставалось крайне бедственным (он порой голодал, ночевал на чердаке, и среди его товарищей буквально ходили легенды о его невеселых приключениях), уже первые самостоятельные работы художника показали всю глубину и серьезность усвоения им уроков учителей и силу лиризма, присущего его таланту.

    В училище о Саврасове говорили, что он человек необыкновенный. Преподаватели и ученики знали, как страстно любит он природу. И вот наступал день, когда учащиеся его мастерской в первый раз после долгой зимы отправлялись с ним за город. Обычно это бывала в конце марта - в месяц, когда прилетали грачи. И потом почти все занятия переносились из мастерской на природу.

    В марте 1877 года, в год, когда Левитан перешел в саврасовскую мастерскую, в Москву из Петербурга приезжает пятая передвижная выставка и, как обычно, располагается в здании училища. Перов добивается одновременного устроения выставки для учащихся.

    И вот наступает первая в судьбе живописца выставка. Прочтите строки из газеты "Русские ведомости", в которых отмечают удачу пейзажей Куинджи, Шишкина, Саврасова и...

    "Пейзажист г. Левитан выставил две вещи: одну - "Осень" и другую - "Заросший дворик". Дальше им дается высокая оценка: "Все это написано Просто мастерски, во всем проглядывает чувство художника, его бесспорно жизненное впечатление от природы; судя по этим двум картинам, нет сомнения, что задатки г. Левитана весьма недюжинного характера".

    Господин Левитан... А в это время юному живописцу - всего семнадцать лет.

    В 1879 году страну сотряс выстрел в императора Александра II. Москва теперь закрыта для Левитана. Он уезжает за город, в Салтыковку, и оттуда ежедневно добирается в Москву на "чугунке".

    Упорство, вера и работа дают свои плоды. Юного пейзажиста замечает сам Третьяков.

    25 декабря 1879 года открылась вторая ученическая выставка. Левитан представил свою картину "Осенний день. Сокольники", где женская фигура на картине написана Николаем - братом Антона Павловича Чехова.

    Незаурядность картины "Осенний день. Сокольники" отметили посетители выставки, где полотно экспонировалось и получило, пожалуй, высшую из возможных для художника в то время оценку - было приобретено П. М. Третьяковым, чутким любителем пейзажной живописи. Ему понравилась эта русская осень, написанная так задушевно. Он захотел познакомиться с молодым художником. Так в Третьяковскую галерею попала первая картина Левитана.

    Осенью 1882 года вместо Саврасова пришел новый преподаватель - превосходный художник Василий Дмитриевич Поленов. С приходом Поленова все приободрились. Снова всей мастерской стали ездить за город на этюды. Поленов умел заинтересовать учащихся. В своих учениках он видел прежде всего "товарищей по делу". Человек щедрой души, искренний, горячий, он скоро стал другом своих учеников, их старшим товарищем. По словам одного из учеников Поленова, он буквально обожал Левитана, а Левитан на всю жизнь сохранил к Поленову нежную любовь и уважение.

    Судьба сводит художника с интересным человеком - это был Савва Мамонтов... Купец, богач решил создать свою частную оперу и... открыл новую страницу в создании оригинальных спектаклей, вошедших в историю развития русской национальной культуры... Первенцем была "Русалка" Даргомыжского, ею был обозначен сезон. Мамонтов пригласил Левитана вместе с Виктором Васнецовым писать декорации.

    В ту "театральную зиму", он написал три декорации к опере "Жизнь за царя" - так приказано было называть оперу Глинки "Иван Сусанин",- исполнил несколько декораций по эскизам Поленова, по эскизу Виктора Васнецова написал декорации к "Снегурочке" и подводное царство к опере Даргомыжского "Русалка". Это были по-настоящему талантливые картины.

    Для молодого Левитана театр был лишь эпизодом, не более, но заработки дали возможность осуществить поездку в Крым.

    Левитан не обманул ожидания. Крымские этюды шли нарасхват, пейзажист обретал известность. Очень понравились крымские этюды Левитана Поленову, и когда он позднее был в Крыму, то писал из Ялты: "Чем больше я хожу по окраинам Ялты, тем больше оцениваю наброски Левитана".

    Ранней весной 1887 года Левитан уехал на Волгу. Он знал ее по стихам Некрасова, по картинам Саврасова, Репина, Васильева, по рассказам друзей-художников. Несколько раз собирался на Волгу, но все не было денег.

    "Плес открыл Левитана..." - так говорили многие. Но и художник "открыл" никому не ведомый до него уголок. "Совершенно новыми приемами и большим мастерством поражали нас всех этюды и картины, что привозил Левитан с Волги",- говорил Нестеров.

    Живописец ощутил в полной мере масштабность, простор реки. Он уехал домой, полный замыслов, жажды нового свидания с Волгой, ее Жигулями, Васильсурском.

    К концу года открылась выставка Московского общества любителей художеств. На этой выставке представлено было десять работ Левитана и среди них "Вечер на Волге". А через несколько дней в Москву приехала семнадцатая передвижная выставка, и Левитан показал картину "Пасмурный день на Волге". Критика обошла молчанием обе эти картины Левитана, и только немногие друзья-художники и знатоки понимали, как вырос, возмужал талант Левитана в те несколько месяцев, которые он провел на Волге.

    "Вечер на Волге" и еще несколько картин Левитана купил Павел Михайлович Третьяков.

    Когда же выставка переехала в Москву, то о картинах Левитана заговорили иначе. Они имели успех и у художников и у публики. "Левитан впервые достигает всеобщего признания и становится первым русским пейзажистом".

    Не дожидаясь открытия выставки, Левитан в начале марта уезжает за границу. Ему хочется проверить себя, побывать в картинных галереях, на выставках, посмотреть, как работают художники на Западе. За границу Левитан ездил несколько раз. Был во Франции, Италии. Германии, Швейцарии; писал и зеленые альпийские луга, и Альпы, и Средиземное море, и горы, и маленькие деревушки на склонах гор.. Но стоило ему немного пожить в чужой стране - его тотчас же тянуло домой. "Воображаю, какая прелесть теперь у нас на Руси - реки разлились, оживает все... Нет лучше страны, чем Россия! Только в России может быть настоящий пейзажист".

    Свою "большую картину" Левитан написал в Плёсе. Картину Левитан назвал "Тихая обитель". Это одна из лучших картин Левитана. Когда "Тихая обитель" появилась на девятнадцатой передвижной выставке, Чехов писал сестре: "Был я на передвижной выставке. Левитан празднует именины своей великолепной музы. Его картина производит фурор... успех у Левитана не из обыкновенных".

    Современники оставили немало признаний в том, что именно благодаря Левитану родная природа "представала перед нами как нечто новое и вместе с тем очень близкое ...дорогое и родное". "Задворки заурядной деревушки, группа кустов у ручья, две барки у берега широкой реки или группа пожелтевших осенних берез,- все превращалось под его кистью в полные поэтического настроения картины и, смотря на них, мы чувствовали, что именно это мы видели всегда, но как-то не замечали".

    Н. Бенуа вспоминал, что "лишь с появлением картин Левитана" он поверил в красоту русской природы, а не в "красоты". "Оказалось, что прекрасен холодный свод ее неба, прекрасны ее сумерки ... алое зарево закатного солнца, и бурые, весенние реки ... прекрасны все отношения ее особенных красок... Прекрасны и все линии, даже самые спокойные и простые".

    Из поездки на Волгу он привозит около двадцати картин, множество этюдов.

    ...Мастер попадает в самое сердце художественной России. С легкой руки замечательного живописца Поленова его принимают в свои ряды передвижники.

    На каждой передвижной выставке, на периодических выставках Московского общества любителей художеств, в Мюнхене на Международной выставке - везде появляются работы Левитана.

    В сентябре 1892 года, когда только что была закончена картина "Владимирка", Левитан уехал из Москвы. По велению царя Александра III всем евреям приказано было оставить Москву.

    В Москве и Петербурге возмущенные друзья подняли "страшный шум", добиваясь его возвращения. В конце концов начальство вынуждено было уступить - художника Левитана знали не только в России, но и за границей. В начале декабря ему разрешено было вернуться в Москву.

    Хорошо поставленное училище становится главным центром художественной жизни Москвы. С 1898 г. Исаак Ильич руководит пейзажным классом Московского училища живописи, ваяния и зодчества, проявляя себя и как замечательный педагог.

    На двадцать восьмой передвижной выставке были приняты работы двух его учеников - Петра Петровичева и Николая Сапунова. "Сегодня еду в Питер...- мои ученики дебютируют на передвижной. Больше чем за себя трепещу!" - писал он Чехову.

    Картины учеников имели успех. Их признало и приняло в свои ряды старшее поколение передвижников.

    Художественным свидетельством глубокого восхищения благородством и обаянием личности Левитана становится замечательный портрет живописца, исполненный в 1893 году во многом близким ему Серовым, сумевшим запечатлеть изящество облика пейзажиста, глубину взгляда его бархатных глаз, в которых читаются ясный ум и душевная ранимость.

    Особенно же близким Левитану среди его современников был Антон Павлович Чехов, с которым художника связывали тесные творческие и личные дружеские отношения, ставшие одним из знаменательнейших свидетельств единства лучших устремлений русской художественной культуры конца XIX века.

    Знакомство Левитана с Чеховым началось в конце 1870-х годов, когда оба были бедными студентами. Постоянно встречались они и в начале 1880-х в Москве, и, видимо, в Звенигороде, где некоторое время работал в больнице Антон Павлович.

    Но подлинно задушевной, сердечной стала дружба писателя и художника с 1885 года, когда Левитан вместе с семьей Чеховых впервые провел лето в подмосковной усадьбе Киселевых Бабкино, на реке Истре близ Нового Иерусалима, туда же он приезжал на отдых и в два последующих года.

    Дружба с Чеховым освещала всю его жизнь. Взаимоотношения Левитана и Чехова отличались редкостной близостью не только в восприятии природы, но и в сокровенных основах мироощущения.

    Был он близок к Антону Павловичу Чехову и в своем отношении к религии, с одинаковым уважением относясь к различным формам вероисповедований, не принимая ортодоксальной догматики ни одного из них, но видя в религиозной вере (при условии ее основания "не на букве, а на духе") различные формы искания "солнца истины", идеально нравственных стремлений к "божественному нечто, разлитому во всем", существование которого он так сильно чувствовал сам.

    В 1896 году, после вторично перенесенного тифа, усилились симптомы и прежде дававшей о себе знать болезни сердца.

    Жизнь Исаака Ильича Левитана преждевременно оборвалась на самом рубеже XIX и XX столетий. Таким образом, как бы подытожив в своем творчестве многие лучшие черты русского искусства прошлого века.

    Левитан меньше чем за четверть века написал около тысячи картин, этюдов, рисунков, эскизов.

    Счастье художника, пропевшего свою песню, сумевшего поговорить с пейзажем наедине, осталось с ним и отдано людям.